Сагарматха — повелительница неба, так называют ее непальцы. Джомолунгма — богиня земли, так называют ее тибетцы. Эверест — самая высокая гора земли. 8848 метров.
Одна из самых чистых мечт Алии.
У многих затея увидеть Эверест пропадает на подготовительном этапе. Люди узнают, что к началу трека им предстоит приземлиться в одном из самых опасных и высокогорных аэропортов мира или ехать световой день по опасной дороге возле обрывов в несколько сотен метров. Это правила Эвереста. Ему без разницы сколько у человека денег. Он дает шанс посмотреть на себя только тем, кто прожил адовую дорогу по земле или суше.
Мы выбрали землю. Так и началось мое приближение к мечте.
Переезд Kathmandu-Phaplu.
Затемно таксист привез меня и Андрея на вокзал. На обычной дороге с большим карманом для автобусов и машин начали протискиваться мимо толп и картонных коробок к билетным кассам.
Наш пункт назначения гористый городок Phaplu на высоте 2450 метров. Место, где заканчивается проезжая часть и дальнейший путь продолжается пешком.
Водитель закинул на крышу рюкзаки, а мы утрамбовались в салон джипа, укомплектованный десятком человек вместо восьми.
Путь был длинный и сложный. Тело ловило каждую колдобину. Если бы не была прижата намертво с одной стороны Андреем, а с другой внутренней стенкой джипа, я бы подпрыгивала до потолка, пока в конечном счете не пробила бы крышу.
Трассы Непала — это уложенный цемент в 1 сантиметр десятки лет назад с соответствующими волнами и ямами. Местами асфальт пропадает, и ты едешь по песку.
Двенадцать часов я сидела на одной ягодице, противоположное бедро упиралось в машину, а плечо и локоть постоянно ударялись в стекло, набивая шишки. При всем этом, мое место было вакантное — у окна. Я смотрела в окно и наблюдала, как менялись пейзажи.
Когда ночная тьма рассеялась окраины Катманду залились рассветным багрянцем. Медно-красным цветом покрылись низкие, ветхие, с трещинами после землетрясения, дома. Колеса постоянно поднимали пыль с песчаной дороги, от чего проходящие люди прикрывали лица масками и ладонями.
С нарастанием мы петляли вверх. Катманду полностью открылся взгляду. Город расположен в долине, за пределами которой горы и предгорья Гималаев.
Покинув столицу, мы попали на изнуряющий серпантин в сотни километров до самой конечной точки. Джип двигался по дороге, вырубленной на склоне горы вдоль реки. Вверху — каменистые скалы, внизу — пропасть.
На песчаной полосе, одна сторона машины заезжала в ямы, и мое лицо приближалось к параллели с землей. Автобусы здесь уже почти не справляются, поэтому джипы — не роскошь, а возможность добраться.
До полутора тысяч стояли мешки с песком в качестве ограничителей, но выше и они закончились. Начала подниматься дымка, дорога еще больше петлять, а выбоины только увеличились. Почему я полагала, что езда по суше безопаснее полета на винтовом самолете, пусть и с полосой посадки в полкилометра? Едешь только на доверии к водителю и судьбе. Все, что предначертано, случится.
Три года назад мы путешествовали по Северу Вьетнама и спускались с гористого городка Сапы, где живут племенные люди. Суть такая же: изгибы без ограничителей и пропасть. Наш микроавтобус резко остановился посреди серпантина, потому что за поворотом образовался затор. Местные вышли из салона и отправились за новостями. Вернувшись, сообщили, что только что такой же автобус в пару метрах от нас улетел вниз. Один вьетнамец провел поперек горлу указательным пальцем и добавил: «Все умерли». В умах европейца — трагедия. В умах горных людей — обычное явление. Ни грамма печали и испуга на их лицах.
Раздумья о жизни и смерти сопровождали меня на протяжении всего путешествия к Эвересту. В горах мало что идет по твоим правилам. Они демонстрируют, что ты не вечен.
Водитель останавливался в деревнях и передавал людям газеты, взятые в Катманду. Большинство из них никогда не были на равнине и не знают, как ходить без подъемов и спусков. Они подстраивают жизнь исходя из законов гор.
Мы приехали в Паплу ближе к закату. Силы близились к нулю и мы остановились в гостевом доме прямо у места, где нас высадили. Я плюхнулась не раздеваясь на кровать у окна. Красота неописуемая. Горные лесные массивы подсвечивались золотом заходящего солнца. Но последствия от укачивания разбавляли всю благодать. Серпантин сделал свое, хоть я и отпаивала себя таблетками несколько дней до поездки. Меня сильно тошнило и не понимала, как выходить завтра на трапу в таком состоянии.
День первый: Phaplu(2200) — Jibing (1680), 23 км.
Проснулись в пространстве полтора на три метра. Из мебели только две односпальные кровати, туалета нет. Зато есть окно с видом на миллион. Так выглядит комната лоджии — непальского дома, где местные предоставляют ночлег и готовят для тебя. Обязательно в центре столовой стоит буржуйка, чтобы по вечерам греться. Жилье скромное и уютное, а главное — настоящее, ты живешь в семье.
Хозяева просят пару долларов, при условии, что будешь завтракать и ужинать у них. Таков заработок местных. Как и предоставление душа и зарядки батарей. В комнатах нет розеток, а душевая, если и есть в коридоре, то закрыта на замок.
Спустились на завтрак и раскрыли карту. До основной тропы «Лукла — Базовый лагерь Эверест» — 50 км. На форуме путешественников читала, что можно разбить промежуток на 2 дня, с пометкой: «Сложно, но можно!»
«У нас целый световой день, почему бы и не попробовать» — думал мозг Алии, знающий о горах почти ничего. На часах пол восьмого, а люди стартуют до семи. Позавтракали и побежали за вещами.
Со второго этажа спустила рюкзак в 12 кг, поставила на лавочку. Смотрю на него и пытаюсь принять, что отныне он и я — одно целое.
Рядом с обочиной на корточках сидят девочки лет десяти. Они палочками направляют камушек с горошину в ямку.
Ни у меня ни у Андрея не было опыта в горах. Договорились останавливаться каждый 50 минут с маленьким отдыхом. Ох, эти догмы и планы. Мы делали привал при каждом «Пить хочется! Надо перекусить, снять одежду, нанести солнцезащитный и разогревающий крем! Давай отрегулируем шлейки и треккинговые палки!»
Тропа шла через лес, на полянках растет земляника, запахнет хвоей. Уклоны мягкие и комфортные. Люди, идущие с соседних деревень, встречают улыбкой и интересом в глазах. Иностранцы — редкие гости в здешних широтах. Дети в школьной форме соединяли ладони и приветственно склоняли голову при встрече. В деревнях в пару домов, поздороваться с чужеземцем — один из способов развлечься. Малыши издалека, заприметив путешественников, искренне кричали из-за заборов: «Намасте-намасте-намасте!«
Потом дорожка стремительно начала подниматься и предстала в виде выбитых камней под уклоном. Темп снизился. Этот путь сложен подъемом в километр с последующим спуском. Дошли до перевала на высоте трех тысяч и, увидев что дальше вниз, наивно выдохнули. Спускаясь, встретили индуса, сидящего на валуне. Он мазал и перебинтовывал колени. Скоро я и сама почувствовала стреляющую боль.
Спуск с дополнительным весом сильно нагружает суставы. Надела наколенник. Каждый шаг делала ювелирным, сокращая нагрузку на колено. Потом и Андрей подвернул ногу, потянув колено.
Время позднее и начинает темнеть, а запланированная локация не близко, мы хромаем. Ближайшее поселение в часе ходьбы. Решаем остановиться там на ночлег.
Смеркает, под ногами дорожка из сыпучего песка вперемешку с камнями. Надо доставать фонарик, но организм дико устал, при этом мобилизовался и запрещает останавливаться, чтобы быстрее дойти до деревни.
Опережает девчушка, ловко перепрыгивает с одного корня на другой. Спрашиваю: «Куда спешишь?» Она быстро осмотрела калек и ответила: «Домой«. Рассказала, что каждый день ходит в соседнюю деревню в школу по три часа в одну сторону. Скачек как козочка, слегка выворачивая стопу, чтобы распределить равномерно нагрузку на ногу.
Когда дошли к поселку, стало совсем темно. Дома без электричества. Сообщили, что воды тоже нет. Надели на лоб фонарики и пошли дальше.
Лес совсем почернел. Через какое-то время появилась первая лоджия. Дверь открыла молодая женщина. За спиной корзина с младенцем, которая держится на голове. На автоматизме посмотрели комнату, но если бы там не было кровати и света, я бы не задумываясь согласилась после 13 часов ходьбы. Туалет на улице, душ — это платное ведро горячей воды, интернета нет, мобильный интернет тоже не тянет, но внутри так спокойно. Я знаю, что сейчас покушаю, смою всю пыль и буду спать в кровати, пусть и не свежей. Меня не волновало, что будет завтра. Сможем ли мы идти с перегруженными коленями, смогу ли нести рюкзак, от которого начал вырастать красный, с пол кулака, хвост на месте копчика.
Мы познавали горы, набивая себе шишки. Раньше я вообще не понимала, как подстроить шлейки под тело и зачем трекинговые палки. Когда стало жутко тяжело, быстренько наловчилась с экипировкой. Научилась просчитывать нужное количество воды, чтобы не носить лишний груз, а пополнять запас питья в поселках и реках. Мы прошли 23 км, набрав и спустив километр, на что местные недоумевающе крутили у виска. Каждая моя клеточка подтвердит, что это глупый износ организма. И в одночасье, десятки ошибок дали преумноженное количество открытий и развитие.
День второй: Jubing(1680) — Kharte(2600), 8 км.
Сижу на кровати, морально готовлюсь к ночному походу в туалет. Он на улице, а я на втором этаже с зажатым телом от непривычной физической нагрузки и не сгибающимися коленями. Запас электричества от солнечных батарей закончился. Подсвечивая путь налобным фонарем, вышла из комнаты и уперлась в лестницу. По сложности она была соизмерима со спуском с горы: один пролет с глубиной до полутора метров на высоту одного этажа. Уперлась в перила и начала спуск.
— Кто проектировал эти ступеньки? Надо возвращаться за трекинговыми палками. Без них не справлюсь. Ничего не видно. Успокойся же, капризный ребенок! Ты в лесу, в деревенском доме без электричества и воды. Нет у этого сооружения никаких чертежей. Как и виновных, кроме тебя, в перегруженных коленях и мышечной боли.
Присаживаясь почти на ягодицы, что бы дотянуться стопой до следующей ступени, спускалась.
Лестница привела в столовую. По периметру расставлены столы с длинными лавами. На одной спала младшая сестра хозяйки. Стандартная картина в Гималаях. Люди несут грузы несколько дней. В лоджиях они останавливаются на ночлег.
Стараясь не разбудить девушку, открыла дверь летней кухни. Тут же атаковали комары и жуки, размером в палец. Насекомые врезались в голову, несясь на свет. Пришлось снять фонарик.
Одолев последнюю ступень, увидела человека на полу. Мужчина лежал на картонке у стены под навесом. Запомнила его еще на ужине. Хозяйка накормила старика дал батов, традиционным блюдом из риса с бобовыми, и налила в граненый стакан. Горные люди Непала много пьют. Оправдывают пьянство издержкой тяжелой работы и суровой погодой. Был ли это ее отец или носильщик, я не знаю.
Каждое утро в горах одинаковое. Полчаса на сборы: мажешься разогревающим кремом, одеваешься, обвязываешься эластичными бинтами, складываешь вещи в рюкзак, отправляешься умываться. Еще полчаса закладываешь на завтрак. В Гималаях удобно и экономит время, что ты записываешь заказ в блокнот самостоятельно и указываешь нужный час.
После пробуждения ощущение будто весь прошлый день тебя колотили палками. Правда боли в суставах стихали, «хвост» на копчике уменьшился, да и лестница не забирала столько усилий.
Вода для умывания, как и во многих домах, течет из шланга, подведенного от ручья. Это самая красивая умывальня в мире. Она окружена горами, на пиках которых осела легкая дымка. Вода стекает на шероховатые камни. Брызги попадают на одежду и кожу. Холодная. Набираю в ладони, быстро протираю лицо и разворачиваюсь к солнцу. Время раннее, но уже припекает.
Завтрак тоже на улице. Хозяйка, не снимая люльку со спины, суетилась на кухне. Между ее ног пробегали цыплята. Из-за большого количества людей они устремились за пределы лоджии.
После сумасшедшей езды на джипе до Паплу и вчерашнего горного забега, решили двигаться размеренно.
Прошли всего 8 км. Остановились специально с ребятами из Канады и Израиля, чтобы попрактиковать английский язык за несколько часов до заката. Опыт научил, что пока не спряталось солнце, надо заказать ведро горячей воды. Иначе, окоченеешь. Мы помылись, постирали вещи, отдохнули, поужинали.
Мягкий, прогулочный ритм на контрасте с изнуряющей гонкой напомнили о срединном пути. Тем вечером я поняла, как надо двигаться дальше.
День третий: Kharte(2600) — Surke (2300), 11 км.
На Руси считалось: хочешь узнать человека, тогда посмотри в каком состоянии его скот.
В деревне погонщик готовил караван ослов в Намче Базар — столицу тибетского народа в Непале. В одну сторону идти три дня. Ослы и яки переносят рис и газ в поселок и другие высокогорные районы. Местные тоже носят грузы. Их называют портерами. Работу зверей и людей оценивают одинаково — от трех до десяти долларов в день в зависимости от высоты.
Погонщик издал команду, схожую с ослиным ржанием. Вереница выстроилась и двинулась в лес. Оставшиеся, от нарастающего крика, кинулись вдогонку, сбивая с узкой каменистой тропы друг друга баллонами. Самый молодой замешкался. На что парень начал бить его ногой по животу. Инстинктивно я опустилась на его уровень: жестикулировала, повышала голос и угрожала. Делала все, чтобы тот прекратил. Злость мальчишки сменилась испугом. Он поспешил вслед за караваном с таким же страхом, как и ослы, которых нагонял минутами ранее.
Целый день мы пропускали живые цепи и стояли в пробках из зверей и портеров. Картинка не менялась: избиение палками и камни. Ремни впивались ослам в тело, от чего на боках висели кровавые куски. Корсеты на спинах яков протирали им кожу до костей.
Большинство из погонщиков внешне выглядели неопрятно, пахло перегаром. Они включали громко музыку. Их животные были уставшие и хромые.
И все же, меньшинство не держало в руках камни и дубинки. Эти люди отличались: спокойно шли, без музыкального сопровождения и гонения ослов. Животные выглядели чистыми и ухоженными, с украшениями на лбах.
Люди делились по уровню развития.
В 90-ых в Непале лишь 30% старше пятнадцати лет умели считать, читать и писать простые предложения, связанные с повседневной жизнью. Сейчас цифра увеличилась только вдвое. В горах в школу дети идут по несколько часов, а за нее еще надо заплатить. Вся учеба платная. Страна полностью зависит от Индии. Бензин, продукты — все импортируется.
Последние явно ходили в школу, развивались, выстраивали нейронные связи. Они могли понять, что караваны снабжают человека едой и теплом — самым ценным. Благодаря животным погонщик получает прибыль, соизмеримую с заработком десяти носильщиков. Анализируя, рождается благодарность и сострадание, которое материализуется в действие.
Истязатели же ментально находятся на уровне выживания.
На маршруте несколько раз пересекалась с парнями, с которыми взаимодействовала. Шли остерегаясь. По их мнению, белокожий — богатый, от этого властная личность, пусть и девушка. При мне только ладонью могли прихлопнуть животное по бедру.
Страх — их главенствующее чувство. По сути, с нижними по иерархии поступят с аналогичной жестокостью. Если необходимо будет гнать в Намче Базар людей, то ничего не поменяется!
Отношение человека к зверям всегда будет отражать его мироощущение. В неразвитых регионах плохое отношение к животным, природе, потому что нет ответственности за действия! Эти люди склонны перенимать религию с жертвоприношениями.
Пару лет назад я практиковала с парнем исповедующим мусульманство. Он закончил МГУ и руководил своей компанией. Я поинтересовалась мнением грамотного и верующего человека на тему религиозных убийств. Он сказал, что жертвоприношение — это язычество. Образованные и развитые ради веры не будут причинять вред зверям.
Все естественно, нет места осуждению. Европа десяток веков назад находилась на подобном уровне. Мы только недавно начали выходить из мрака.
Важно понимать: без развития ты губишь себя и все окружающее.
День четвёртый: Surke(2300) — Begkar(2630), 13 км.
Без будильника глаза открылись в пять утра. Быстро отодвинула шторку и начала искать белые пики. Весь вечер кружили вертолеты над одной горой. Значит мы приблизились к Лукле, к ее знаменитому аэропорту и прошли пятьдесят километров.
Я никогда ранее не жила по соседству с вечной мерзлотой. От гималайских шпилей исходит глубинность времени, которую просто невозможно осознать. Они видели наше прибытие и увидят исчезновение. Они создают условия, при которых становишься свободнее. В рюкзаке лежало пару комплектов белья, теплая одежда, личные вещи. Но и это меня тяготило. Не вес. К двенадцати килограммам я привыкла на вторые сутки. Давило лишнее. Наверное поэтому, я забыла в предыдущей лоджи, до которой день ходьбы, старую жилетку и одну из термокофт.
Здесь даже рюкзак становится учителем! Не говоря, рассказывает о тебе все — когда разбираешь его, складываешь, несешь. Шампуня, выдавленного на несколько порций в баночку от крема, на практике оказалось много. Я не чистила обувь с большим наслаждением, как в то утро! С пеной шампуня в раковину стекала грязь из головы. От двадцати миллилитров рюкзак легче не стал. С ненужным внешним ушло бесполезное внутреннее.
В столовой хозяйка включила телевизор. Шли новости на непальском языке. За соседними столами завтракали путешественники. Все перестали кушать и сконцентрировались на экране. Некоторые люди стартуют из Джири, с места начала экспедиции первых восходителей, Эдмунда Хиллари и Норгей Тенцинги. К Сурке, поселению где мы ночевали, люди идут неделю.
За это время забываешь, что есть другая жизнь, современная, виртуальная. Здесь не тянет «E» на мобильном. В лождиях если есть интернет, то платный — доллара два в час. Воспользоваться можно после шести вечера, когда дают электричество от солнечных батарей. К этому времени ты уже помылся, постирал вещи. Единственное желание — поужинать и лечь спать. Да и зачем интернет, когда вокруг и в тебе сколько открытий?!
Тропа выстроилась вдоль одной из самых высокогорных и труднопроходимых рек мира — Дудх-Коси. Мы шли очень медленно. Андрей в первый день трека травмировался: потянул голеностоп и с трудом делал каждый шаг. Стопа не разгибалась, двигалось только колено. Андрей по природе воин. Предложения задержаться или отступить не рассматривались. С физиологической стороны он понимал: через пять-шесть суток опухоль начнет сходить. Восстанавливаться планировал в Намче Базаре на акклиматизации.
Мы приблизились к деревне. Она отличалась от предыдущих. Отовсюду доносился запах жженого можжевельника. На валунах с двухэтажный дом, были выточены мантры. На входе в жилье висели полотна сине-белое цвета. В центре деревни встречали глаза будды, свеже нанесенные краской на ступу. Мы в буддийском районе.
Непал индуистская страна. Лишь высоко в горах живет народность шерпов, которая практикует буддизм. Шерпы перекочевали в Тибет из Монголии, потом в Непал, где и осели у подножья Эвереста.
Крутанули молитвенные барабаны и пошли под разноцветными флажками, протянутыми между деревьями. Они колыхались на ветру и напоминали: ни за что не стоит переживать. Что предначертано случится. Важно расслабиться и оставаться в моменте.
На встречу шел индус. Он опирался о трость и хромал. Мы познакомились, когда парень сидел на камне и перематывал ноги. В тот день и Андрюха травмировался. Он сказал, что ходьба с растяжением — мука, он возвращается. Травмы оказались одинаковыми. Андрей показал свою распухшую ногу, не влазившую в ботинок и добавил: «Нога меня не развернет. Я поставил себе план — дойти до базового лагеря. Травма не входила в него, поэтому она подстраивается под план». Парень задумчиво слушал. Пожелали взаимной удачи и разошлись.
Дорога была очень красивая. Горы еще зеленые, но уже виднеются заснеженные верхушки. Деревни плавно перетекают одна во вторую. Люди в традиционной тибетской одежде: женщины в платьях на запах из грубого материала и цветными передниками, мужчины в халатах с поясами.
Вслед за нами долгое время шел мальчик начальных классов. Детки на тропе очень стеснительные. Мы замедлили, и не без того улиточный ход, чтобы пропустить малыша. Он не опережает. Развлечений в Гималаях немного. Мальчишка с интересом рассматривал редких иностранцев, которые к тому же оказались калеки. Сопровождал нас, пока не увидел друга с мамой. Женщина застегнула сыну куртку и поправила носовой платок, прицепленный на булавку к воротнику. Из-за холода детки постоянно шмыгают и ходят с зелеными соплями.
Он подбежал к ним. Взял малыша за руку и ребята отправились в другую деревню на учебу. Уроки начинаются ближе к двенадцати, чтобы с других районов детвора успела прийти. На портфелях обоих были нарисованы супер-герои. Больше мы не интересовали нашего путника. Всем миром стал его друг.
До следующего поселения пару часов ходьбы. Нам надо было подкрепиться. Присели на лавочку у чайного дома. Я знала, что скоро дорожка соединяется с тропой из Луклы. Мне хотелось продлить магию: ловить не балованные и заинтересованные взгляды ребятишек, чувствовать себя первооткрывателем, питаться в скромных местах. Мы попивали чай на молоке от хозяйской коровки и наслаждались моментом.
На горизонте появляется наш знакомый индус. Он поблагодарил Андрея и сказал, что не давал покой диалог. Он решил довериться судьбе и отправляется в сторону Эвереста.